Кроваво-красное солнце уже давно поднялось над бескрайней монгольской степью и теперь, несмотря на тонкий слой облачности на небе, обжигало своими лучами группу офицеров-танкистов, внимательно слушающих командира 11-ой ТБр комбрига Яковлева.
Вдали, в утренних лучах, серо-стальным цветом поблёскивали воды спокойно текущей реки Халхин-Гол. Было десять утра 3-его дня июля 1939 года. Комбриг говорил коротко, показывая рубежи на карте. Основная задача первого батальона – прорвать оборону противника и, выйдя к переправе, уничтожить её огнём танковых орудий, таким образом отрезав переправившегося на западный берег реки противника от снабжения. На вопросы комбата о силах и рубежах обороны противника, о своей артиллерии и пехоте, Яковлев с некоторой злостью отвечал, что на разведку нет времени, ибо приказ о наступлении уже надо выполнять и что всё выяснится в бою – и рубежи, которые занимают японцы, и их силы, а о пехоте и артиллерии ничего не известно, должны уже быть на месте, но куда-то пропали, и зачем вашему батальону артиллерия, на танках же 3″-ые пушки, поэтому можно выделить с каждой роты по два танка для артиллерийского обеспечения атаки. И уверенно добавил, что два других батальона тоже атакуют японцев с других направлений.
Прозвучала команда комбата: «По машинам!» и офицеры батальона быстро побежали к своим новеньким бэтешкам, только три месяца назад полученным с завода.
Вскоре, развернувшись для атаки, все 44 танка бт-9с первого батальона на максимальной скорости пошли на врага. Через некоторое время японцы открыли огонь по наступающим, бэтешки, замечая цели, – останавливались, ведя ответный огонь с коротких остановок. Через полчаса батальон, наскоро проутюжив позиции противника, атаковал вторую линию обороны. Ещё через двадцать минут, потеряв два танка сгоревшими и десяток подбитыми, советские танки вышли к месту понтонной переправы, наведённой японцами. Разгромив огнём и гусеницами двигающиеся обозы, танки стали расстреливать из трёхдюймовок понтонный мост. Часть понтонов затонула, другая медленно уплыла по течению. Между тем противник с фланга открыл артогонь по скоплению танков, пользуясь тем, что 3-ий батальон бригады запаздывал с атакой. Танки начали маневрировать и отходить туда, откуда пришли, тем более что боеприпасы и бензин были на исходе.
Комбат, по возможности собрав оставшиеся танки и погрузив раненых и оставшихся в живых танкистов с подбитых танков на и в уцелевшие машины, дал приказ на обратный прорыв. Потеряв ещё несколько машин и зацепив на буксир ранее повреждённые танки, остатки батальона вышли к месту сбора, где их уже ждали бензозаправщики, медики и полевые кухни.
Танкисты, отдохнув и пообедав, уже было расположились на отдых в тени машин, как неожиданно в расположение батальона прибыл комбриг Яковлев с новым приказом командира 57-ого корпуса Жукова: «Атаковать ещё раз противника, совместно с (наконец-то нашедшимся) 24-ым МСП и вновь прорвавшись к месту переправы, закрепиться в этом районе, создав для противника полуокружение и ликвидировать возможность повторного наведения понтонного моста японцами». Атака назначалась на 13:30.
Немного позднее назначенного времени, 28 оставшихся в строю танков, совместно с пехотой, при поддержке артиллерии начали новую атаку. Несмотря на потери (1 танк сгорел, 8 подбито), задачу 1ТБ и 24 МСП полностью выполнили. В результате, японцы оказались зажаты в районе высоты Баин-Цаган, не имея подвоза боеприпасов и провианта. Ещё два дня длились ожесточённые бои, в результате которых почти все японские войска (три пехотных полка), наступавшие в тыл частям РККА, были уничтожены.
В результате трёхдневных боёв, 1ТБ потерял безвозвратно 10 танков БТ-9, остальные подбитые (около 20 шт.) подлежали ремонту.
В РИ, 1-ый батальон только в первой атаке потерял 20 танков сгоревшими. А из 133 танков бригады, находившихся на западном берегу реки, за день было потеряно 77 шт (из них 54 сгорело). Из 59 бронемашин потеряно 37 (20 сгорело), ещё 8 БА потеряли части МНРА. Задачу по окружению переправившегося противника части РККА и МНРА не выполнили, и противник отступил на восточный берег, нанеся значительные потери мотомехчастям РККА – до 58% в танках и до 63% в средних бронемашинах.
В конце марта 1934 года было подписано лицензионное соглашение с французской фирмой «Испано-Сюиза» о производстве в СССР авиамотора 12Ybrs мощностью 860 л/с. Затем, в июне того же года, последовало соглашение об оказании помощи при организации производства вышеуказанного авиамотора. С 1935 года началось освоение производства советской копии французского авиамотора на моторном заводе №26 в Рыбинске, под названием М-100. Там же в это время выпускался серийно мотор М-17.
В это же время (май-ноябрь 1934) на ХПЗ было изготовлено два первых образца танка БТ-7 с двигателем М-17Т. С 1935 года намечалось их серийное производство (в действительности началось в последнем квартале года).
Развилка: УММ, понимая, что перспективным является авиамотор М-100, дает задание ХПЗ в начале 1935 г. спроектировать и изготовить опытный образец танка БТ с вышеупомянутым двигателем. Авиамотор М-100 при переделке в танковый получается прилично короче и ниже М-17Т, имеет меньший литраж (36 л против 48,8 л) и вес, обладает большей экономичностью.
Начальник танкового КБ ХПЗ (Т2К) А.О. Фирсов с энтузиазмом берётся за проект, ведь он давно мечтал устранить все недостатки танков БТ. И выдает во многом революционный проект, благо этому способствует другой двигатель. Внутренний несущий корпус заменяется на внешний, более широкий (на 110 мм), с толщиной стенок 30 мм, вертикальные свечи подвески ставятся в шахты, третий балансир направляется назад, что позволяет по-другому разместить радиаторы и бензобаки. Расположение основных бензобаков внизу кормы позволяет резко уменьшить их поражаемость средствами ПТО и, значит, значительно снизить пожароопасность танка, с одновременным повышением выживаемости экипажа в бою. Другой двигатель, меньшего объёма, позволяет почти на треть повысить запас хода по сравнению с БТ-5/7 (расход по местности около 300 л на 100 км). Для сборки бронекорпуса максимально применяются сварные соединения. Вес танка около 14,3 т.
В башню нового БТ ставится не «окурок» КТ, а вполне полноценная 3″-я пушка со стволом от зенитки Лендера. Противооткатные устройства расположены по бокам ствола, в варианте пушки Сячинтова ПС-19 (А-19), установленной на танке Гротте, ещё в 1931 году. Толщина брони стенок башни 30 мм, наклон от вертикали – 30 гр. (в корме – 20 гр.). В башне находятся три человека: слева – наводчик, справа – командир, наблюдающий поле боя через ПТК, в задней половине башни – заряжающий. Глубоких проблем орудие вызывать не должно, т.к. полуавтоматика затвора отработана ещё со времён первой мировой и зенитки с этим стволом и затвором в серии по 1934 год.
В итоге, к концу лета 1935 года собирается первый экземпляр опытного танка. Далее – испытания и….. танк отправляется под забор, т.к. в серии уже БТ-7 с М-17Т, а 30-миллиметровая броня в 1936 году на лёгком танке ещё никому не нужна. Осенью 1936 года начальник Т2К А.О. Фирсов отстранён от руководства КБ за оснащение РККА ненадёжной техникой. А в марте 1937 г. Фирсова арестовывают и после суда отправляют в лагерь.
Весной 1937 г. вернувшийся из Испании Д.Г. Павлов становится зам. начальника АБТУ, а в декабре того же года уже возглавляет ведомство. Сидящий в лагере А.О. Фирсов понимает, что выжить, надежд почти нет, и с весны 1937 года время от времени, правдами и неправдами отправляет в АБТУ письма, где признаёт свою ответственность за ненадёжную КПП БТ-7, но просит обратить внимание на его, стоящий под забором танк с мотором М-100, не требуя для себя никаких поблажек по части срока и условий содержания. И наконец, то ли второе письмо, то ли третье, в январе 1938 года попадается на глаза Д.Г. Павлову. В письме, Фирсов предлагает развитие танка БТ-М-100 (БТ-9) в виде удаления колесного хода, упрощения корпуса и усиления бронирования. Эти идеи близки новому начальнику АБТУ после боёв в Испании, и он добивается возобновления работ по опытному танку и по возвращению Фирсова из лагеря, без снятия судимости и сокращения срока, т.е. заключенный будет работать над танком под оком НКВД (т.е. будет расконвоирован), – но чуть что – назад в лагеря. Год идёт доводка машины и пушки, а также подготовка их производства, кроме того в 1939 г. мотор М-17 снят с производства.
С 1939 года предполагается запустить в серию БТ-М-100 на трёх заводах (№183, №174 и Кировском), причём на заводе №183 будет выпускаться танк с колёсно-гусеничным ходом и бронёй 30 мм (до 41 г.) под индексом БТ-9, а на ленинградских заводах – чисто гусеничный танк с бронёй 40 мм без люка мехвода на ВЛД, с добавлением в экипаж стрелка-пулемётчика, под индексом Т-9. Боевой вес последнего танка достигает 16,5 тонн. Фирсов А.О. назначается заместителем главных инженеров обоих ленинградских заводов по выпуску танков БТ-М-100 (Т-9). К началу 1941 года должно быть выпущено около 6500 танков БТ-М-100 (в вариантах БТ-9 и Т-9) на трёх заводах. Единственным слабым местом танков остаётся небольшой запас хода и большой расход авиабензина. Башня танков оборудуется двумя механизмами горизонтальной наводки, у наводчика и командира, т.о. реализуется подобие морской центральной наводки (командир, обнаружив цель, одновременно с приказом наводчику по ТПУ, начинает сам поворачивать башню в нужном направлении), кроме того, облегчается вращение башни при кренах. Один конец крепления сиденья наводчика находится под кожухом орудия, тем самым наводчик всегда находится в одном положении относительно окуляра прицела (ломающихся прицелов в СССР тогда не было).
Оба танка неплохо показывают себя в Зимней войне с финнами. Имея мощный двигатель, неплохо двигаются по глубокому снегу, большая длина танков позволяет лучше, чем Т-26, преодолевать препятствия, трёхдюймовка с нескольких выстрелов заклёпывает амбразуры дотов и разрушает дзоты. Кроме того, ещё со времён Халхин-Гола на танки за кормовым листом устанавливается т.н. десантная скамейка, на которой размещается три-четыре пехотинца, с вооружением 1-2 ручных пулемёта и 1-3 винтовок АВС-36. Броня (особенно танка Т-9) позволяет не боятся огня финских средств ПТО, а удовлетворительная обзорность из танка позволяет видеть цели на поле боя.
С 1940 года танки БТ-9 и Т-9 получают вращающуюся заодно с башней боеукладку на 15 снарядов в задней части башни. Положение заряжающего – сидя, при заряжании привстаёт, берёт снаряд, – заряжает, садится и т.д. Ещё 32 снаряда расположены по бортам БО, а 22 штуки «запасных» под перфорированным фальшполом.
Кошкинские А-20 и А-20Г не приняты на вооружение, т.к. сложны, дороги и неудобны для ведения боя экипажем. КВ также не принят на вооружение из-за недоведённости и высокой стоимости. ЛКЗ разрабатывает супертанки с 90-120-мм бронёй.
В середине 1940-ого года Фирсов предлагает укороченный вариант танка с трансмиссией в носовой части корпуса и увеличенной толщиной брони, но проект отклонён из-за трудностей в обслуживании и замене трансмиссии.
В то же время, дизельный двигатель В-2 позволяет значительно увеличить запас хода и перейти с авиабензина Б-70 (КБ-70) на более дешёвое топливо. Но его применение на БТ-9 (Т-9) увеличивает вес и габариты танка. В конце 1939 года принимается решение разработать на основе В-2 восьмицилиндровый дизель, близкий по габаритам к мотору М-100. Новый дизель получается значительно проще, дешевле, легче, меньше и экономичнее двенадцатицилиндрового В-2. К концу 1940 года массовое серийное производство восьмицилиндрового дизеля под индексом В-8 осваивается на заводе №75 в Харькове. Проектная мощность завода – до 14 000 дизелей в год (в РИ до 10 000 штук В-2). В начале войны, из-за авианалётов, производство дизелей падает и тогда танковые заводы снабжаются «лишними» дизелями, с избытком выпущенными в конце 1940 г. и первой половине 1941 г.
С начала 1941 года производство танков с дизелем на базе Т-9 (индекс Т-10) и 76,2-мм пушкой с длиной ствола в 42,1 калибра развернуто на четырёх заводах: Кировском и №174 в Ленинграде, №183 в Харькове и СТЗ. За первые пять месяцев 1941 г. выпуск улучшенных танков составляет около 1700 шт. Боевой вес танка с дизелем около 18,5 тонн, запас хода по просёлку – 340 км на внутренних баках. Подвеска – торсионная. КПП – с постоянным зацеплением шестерён. Танк получает ВЛД с наклоном в 61гр. от вертикали (из брони средней твердости) и лобовую плиту башни из 75-мм цементированной брони. Остальная вертикальная броня толщиной 40 мм (высокой твёрдости), горизонтальная – 15 мм (дно кормы 10 мм). Гусеницы уширены до 440 мм (уд. давление на грунт – 0,55 кг/см.кв.). После изучения купленного в 1940 г. немецкого танка Рz.-IIIG, признано, что комбашенка дает лучший обзор, чем ПТК, поэтому башня перекомпоновывается (к тому же признана не сильно удобной в работе вращающаяся б/у на 15 выстрелов). Наводчик и командир помещаются слева, заряжающий справа. Перед заряжающим устанавливается новая – вращающаяся, бронированная 8-мм листом, боеукладка на 35 выстрелов. Остальные выстрелы расположены у перегородки МТО и под фальшполом.
С начала 1943 года в башню танка устанавливается 3″ пушка с длиной ствола 55 калибров (на той же гильзе) и в боекомплекте появляется новый бронебойный снаряд – «болванка», скопированный с немецкого снаряда 7,5 cm Pzgr 40(W), позволяющий пробивать 82 мм цементированной брони примерно с 1000 м. Броня башни по всему периметру 75 мм. В таком варианте танк под названием Т-10М и заканчивает войну весной 1944 года. Боевой вес танка немного превышает 21 тонну с экранами. Б/к – 79 снарядов. Уд. давление на грунт – 0,61 кг/см. кв.
ЧТЗ с начала 1941 г. осваивает производство САУ на базе Т-10 (из привозных деталей, с постепенной локализацией их изготовления) с 85-мм пушкой Ф-30. До начала войны выпущены первые 50 САУ. Выпуск прекращён в конце 1941 г., возобновлён в начале 1943 года.
Почти все танки БТ-9, Т-9, Т-10 и САУ на базе последнего (более 8000 шт.) и встречают войну, находясь в западных военных округах, вместо «картонных» БТэшек и Т-26. И вместо неосвоенных экипажами и ненадёжных Т-34 и КВ.
Дизельные Т-10 сведены в четыре ударных мехкорпуса – по 450 танков в каждом, танки БТ-9 и Т-9 находятся в бригадах при корпусах и армиях (по 150 танков в каждой). Ещё около 4000 наиболее боеспособных устаревших танков (БТ-5/7, Т-26, 28) находятся в механизированных противотанковых бригадах (по 150 шт.), в задачу последних входит бой из засад с прорвавшимися мотомеханизированными частями противника.
Р.S. Пост написан по предложениям форумчан об установке на танки авиадвигателей М-100, их ники уже, к сожалению не помню. Мотор М-100 при установке в танк лишается редуктора и нагнетателя (ПЦН), т.о. длина мотора сокращается. Немного уменьшается степень сжатия, что позволяет применять авиабензин второго сорта Б-70 (КБ-70). ДВС дросселируется по оборотам до 1650 об/мин, с уменьшением мощности до 400 л/с на вышеуказанных оборотах. Ресурс ДВС должен составлять в 1939 г. до 250 моточасов в танке. КПП и ГФ берётся с танка с мотором М-17Т, т.е. они рассчитаны на больший крутящий момент и при работе с мотором М-100 их надёжность возрастает, что позволяет приблизится по ресурсу к двигателю. В то же время, мощности и крутящего момента с избытком хватит для танка массой 15-18 тонн.